Откуда растет язык?
2007-12-02 04:56![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
fregimusТеория происхождения языка невролога и эволюционного антрополога Терренса Диакона1 (Terrence W. Deacon) известна в России недостаточно. Поиск дает лишь несколько десятков ссылок, и то в контекстах часто странных. Между тем, эта теория, как признается в академической среде2, одна из наиболее на сегодня полно объясняющих принципы, цели и пути образования языка как средства коммуникации в человеческом сообществе.
Самый «щекотливый» вопрос во всех теориях есть вопрос об обучении языку (language acquisition), вопрос о том, почему маленькие дети учатся языку очень быстро, и даже нескольким сразу, и владеют им после этого как родным (или родными, даже если несколькими). Лингвисты используют термин носитель языка, который вызывает в воображении скорее носителей заразной болезни. И, как оказывается, сходство этим не ограничивается.
Знаменитый лингвист из MIT Наум Хомский (Noam Chomsky) в свое время революционизировал понимание языка, введя понятие о порождающих грамматиках. Работы Хомского легли в основу не только лингвистических трудов, но и как основа для создания, теоретического анализа и компиляции языков программирования для компьютеров. В области же «человеческой» лингвистики, Хомский предположил, что в человеческом мозге с рождения имеются цепи, настроенные на понимание языка — любого человеческого языка! Эти цепи настраиваются как бы включением или выключением различных «блоков» понимания языка, получивших название грамматических универсалий (Universals), которые, чтобы эта теория подтвердилась, должны были бы быть в любом языке. По мере того, как работа продолжалась, число универсалий стало безудержно расти. Хомский предложил другую, многоуровневую модель, но и эта модель не объяснила всех различий между языками. В какой-то момент от идеи объяснить настройку ребенка на конкретный язык с помощью «набора перемычек» пришлось отказаться.
Однако универсалии в языках все-таки были найдены. Именно на примере образования универсалий, как описывается Диаконом, можно понять главную идею его теории, идею о том, что эволюционирует не столько мозг, чтобы подстроиться под язык, сколько язык, подобно вирусу, «заражает» собой человека в детском возрасте, и человек делается носителем и «рассадником» языка. Такая легкость «заражения» происходит оттого, что язык эволюционирует, изменяясь так, чтобы ему легко было занять место в человеческом мозге.
Рассмотрю один из множества примеров, приводимых Диаконом в иллюстрацию коэволюционной3 конвергенции4 универсалий: названия цветов в различных языках. Но начать я должен с физики восприятия света.
Спектр белого света, приходящий к нам от раскаленного шара Солнца, непрерывен, и простирается от красного до фиолетового. На самом деле он много шире, но видимый глазами свет находится в этом диапазоне. Непрерывный спектр получается потому, что в потоке света встречаются фотоны, элементарные кванты света, с различной энергией, соответствующей разной длине волны света. А воспринимаем мы разные длины волн как различные цвета или оттенки.
Традиционно мы называем семь цветов в радуге. «Запоминалка» для этих семи цветов такая: Как Однажды Жак-Звонарь Головой Свалил Фонарь, по начальным буквам цветов: Красный, Оранжевый, Желтый, Зеленый, Голубой, Синий, Фиолетовый. Но семь их совершенно условно — это просто названия, которые у нас есть. Между синим и фиолетовым, например, тоже найдется свой цвет — такой… сине-фиолетовый. Он другой, но у нас попросту слова такого нет. Среди цветов выделяются три так называемых «основных» цвета: красный, зеленый, синий. Смешением этих трех цветов в разных пропорциях можно получить любой другой цвет. Почему — будет ясно позднее. По такому принципу формируют цвет трубки цветных телевизоров и панели экранов ноутбуков и видеокамер.. Из смеси двух основных цветов получается цвет, находящийся в спектре между ними (а фиолетовый из смеси синего и красного).
Б. Берлин и П. Кэй5 описывают удивительную регулярность в названиях цветов в разных культурах. Как уже говорилось, названия цветов совершенно условны, можно выбрать любые точки в спектре, и называть их как угодно. Если бы у нас не было слова для оранжевого цвета, мы говорили бы желто-красный, например. Однако очередность, в которой появляются цвета с увеличением числа слов для них в языке, удивительным образом совпадает в разных культурах:
| Если … слов для цвета, | тогда есть | (и) |
| есть у всех | белый/светлый | черный/темный |
| 3 или больше | красный | |
| 4 или больше | зеленый | |
| 6 или больше | синий | желтый |
| 7 или больше | коричневый | |
| еще больше | фиолетовый | оранжевый |
| розовый | серый | |
Э. Рош с коллегами6, основываясь на этой работе, выяснила еще более поразительную особенность названий цветов: из множества карточек люди выбирают самый «правильный» среди называемых цветов вне зависимости от того, сколько слов для цвета есть в их культуре! Например, из нескольких более-менее красных карточек, и мы, и аборигены какого-нибудь острова, у которых есть только названия черного, белого и красного цветов, выберем, скорее всего, одну и ту же «самую красную»! Это еще интереснее — мы же не говорили с ними на одном языке, от которого бы остался след, а называем красным один и тот же цвет! Как это может быть?
На рис. B показана идентификация цвета англоговорящими респондентами в еще одном исследовании7, а на рис. C — диапазоны «лучших представителей» четырех цветов в экспериментах Рош. Совпадение между рис. A, B и C очевидно.
Как же получается, что названия цветов обозначают один и тот же цвет? Диакон дает такое объяснение. Вначале цвет сравнивается с распространенным объектом, например, «травяной». Это слово начинает обозначать все зеленое. С той легкостью, с какой, как мы знаем, в языке возникает метафора, слово будет называть и все приблизительно зеленое (и синее, если отдельного слова для него нет). Ошибки при коммуникации возникают, когда в виду нет той самой травы, которая дала начало названию. Если я скажу «цвет листа березы», вы (если не художник) ведь запомните «зеленый», правда? Так вот, ошибка, разница в восприятии цвета говорящим и слушающим в таком случае будет «подгонять» воспринимаемый вторым цвет именно к максимуму срабатывания «зеленых» нейронов в центре обработки в таламусе! Со временем, наш с вами «травяной» совпадет с «арбузовым» наших соседей, да и с любым зеленым в любом языке, называющем вообще зеленый.
Не все «одинаковости» в языках, конечно, объясняются так просто. Но ведь удача здесь в том, что можно снимать групповую активность нейронов при обработке синего кадра или красного кадра. А вот при обработке в мозге, скажем, речи, нужно сопоставлять активности если не отдельных нейронов, то уже намного меньших групп; и пусть даже технически мы уже близки к этому, нейронов так много, что найти именно характерный узел в сети требует записи огромного количества информации.
Тем не менее, теория Диакона описывает происхождение языка, опираясь на предположения о том, что механизмы языка — отражения «схемотехники» мозга человека. Когда ребенок усваивает язык, он должен угадывать значения из двух равновероятных, казалось бы, возможностей. Но если спросить у большого количества людей, скажем, «выбери: ууза или кики?», ответов будет не 50% и 50%! Язык «подстраивается» под большую вероятность угадывания значений детьми.
Пусть даже эта теория не подтверждена по всем пунктам, некоторые ее предсказания уже проверены, и никаким экспериментам она пока не противоречит. По-видимому, на сегодня эта теория появления языка — самая перспективная.
Если вам интересно — напишу на эту тему еще. Спорить немного можно, только памятуя, что я не Диакон, и ответить могу лишь в меру своего слабого понимания. Вопросы же как эта теория объясняет то и это, напротив, горячо приветствую!
_____________________________________
- Deacon, Terrence W., (1997). The Symbolic Species. New York: W.W. Norton.
- Perfors, Amy (2002) Simulated Evolution of Language: a Review of the Field. In J. of Artificial Societies and Social Simulation Vol. 5, no. 2. (http://jasss.soc.surrey.ac.uk/5/2/4.html)
- Совместная, одновременная эволюция двух видов.
- Сближение, тенденция к схождению.
- Berlin, Brent and Paul Kay (1969). Basic Color Terms: Their Universality And Evolution. Berkeley: UC of Cal. Press.
- Rosch, Elenor (1978) Principles of Categorization. In E. Rosch and B. Lloyds, eds., Cognition And Categorization. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum.
- De Valois, R., and De Valois, K. Neural Coding of Color. In E. Charterette and M. Friedmann, eds., Handbook of Perception, Vol. V: Seeing. New York: Academic Press.
(no subject)
2008-03-06 14:26 (UTC)Две копейки о предположении, что "правильные цвета", обобщённые языковые категории цвета имеют физиологическую основу и должны быть похожи на разных языках. Извините, если я неточно формулирую, я понимаю в спектрах, а не в языках. Красный цвет особенный не только из-за того, что это цвет крови (у крови могут быть весьма разные оттенки). Если двигаться в красную сторону спектра, чувствительность синих и зелёных колбочек в глазу падает, и с некоторого момента на свет реагируют только красные колбочки. Так что, если продолжать двигаться в красную сторону, свет не будет выглядеть более красным. Будет изменятся только яркость, а не оттенок красного. Поетому, мне кажется, понятие "правильный красный" имеет чёткий физиологический смысл. Ни синий, ни зелёный цвет не могут быть "очищены" от одновременной реакции других колбочек. Поэтому трудно сказать, какой именно оттенок синего или зелёного самый "настоящий". Тем более это трудно для цветов вроде оранжевого или шоколадного, для которых оттенки определяются малыми отклонениями в отношениях трёх цветовых сигналов. Мне кажется, что цветовые абстракции для цветов кроме красного должны быть основаны на распространённых цветах (неба, травы и так далее), не на физиологии восприятия цвета. Поэтому можно ожидать что разные оттенки будут "настоящим зелёным" для разных людей. Для меня "правильный" жёлтый - это густой яичный оттенок. Я встречал людей, для которых "правильный" жёлтый - лимонный, или даже такой, который я назову зеленовато-жёлтым. Один из них даже назвал мой жёлтый оранжевым. Вина здесь явно на воспитательницах в детском саду, а не на разнице в колбочках и нервах.
Вы пишете "Совпадение между рис. A, B и C очевидно." Наоборот, очевидна разница! Например, жёлтый пик в А - на 590нм, а в B - на 570нм. B жёлтой области разница в 5нм видна очень хорошо, а 570нм и 590нм - совсем разные цвета.
(no subject)
2008-03-07 12:04 (UTC)Нет, конечно. Никаких фантазий на тему почему красный цвет называется в любом языке, мы не строим. Это, думаю, из комментариев. Любое предположение тут будет очень тяжело подтвердить.
С одной стороны, это так. Здесь можно только сопоставлять ответы, данные от собственного восприятия большой выборки людей. Тут скорее качественная статистика, чем объяснение: люди разных культур называют самым зеленым очень близкие цвета.
С другой стороны, в LGN происходит дискриминитующая активность. Мы можем сказать, что физиологический зеленый находится в максимуме этой активности, так ведь?
Да, и именно то и удивительно, что эксперимент показывает, что, против такого ожидания, «настоящий зеленый» оказывается очень близким для людей различных культур. Ведь эти графики возникли не из философских расуждений, а из экспериментов.
Ну да, это тоже по графикам заметно. Ширина у них значительная.
Мне это тоже не нравится, но это в пределах погрешности. Посмотрите в комментариях http://fregimus.livejournal.com/7255.html?thread=51543#t51543 ссылку на новую работу Де Валуа, он там пытается дать объяснение этому. У меня есть свое, но Де Валуа намного авторитетнее, поэтому лучше верить ему, чем мне. :-)
(no subject)
2008-03-19 16:56 (UTC)>> Давайте попробуем уточнить.
>> Вы видите, что что-то неправильно в этом объяснении,
>> но я не могу понять, что именно Вам кажется неправильным.
>>...
>> Здесь можно только сопоставлять ответы,
>> данные от собственного восприятия большой выборки людей.
>> Тут скорее качественная статистика, чем объяснение:
>> люди разных культур называют самым зеленым очень близкие цвета.
Я как раз не вижу, как можно сделать такой вывод из графиков B и C. Я из этих графиков понимаю обратное - разные люди, как говорящие на одном языке, так и на разных, называют зелёным самые разные оттенки. Пик зелёного цвета на графике C около 500нм. Это скорее голубой цвет - я никогда не видел травы с таким оттенком. Но многие люди, оказывается, считают зелёным цвета от 490нм (голубой) до 560нм (жёлто-зелёный). Люди НЕ называют зелёным близкие цвета. То есть, если людей попросить случайным образом выбрать четыре разных (не близких) длины волны из видимого спектра, назвать их в порядке возрастания синим, зелёным, жёлтым и красным цветом, то статистический результат получится как раз похожим на графики B и C. Если бы было верно предположение об универсальности основных цветов, графики бы получились с узкими пиками, без перекрытия, с чистыми промежутками между пиками. Именно эти промежутки и доказывали бы предположение. Например, существовала бы полоса оранжевого, в которой бы никто не углядел ни красного, ни жёлтого. Но видите, на графиках B и C нет ни одного оттенка, который бы кому-то не показался "чистым цветом".
>> С другой стороны, в LGN происходит дискриминитующая активность. Мы можем сказать, что физиологический зеленый находится в максимуме этой активности, так ведь?
Нет, не так. Физиологический зелёный - около 550нм, посмотрите хотя бы здесь:
http://en.wikipedia.org/wiki/Color_vision
Максимум в графике А - при 520нм, причём классический синий (470нм) представлен в "зелёном" пике только немного слабее. Подытожу ещё раз - по-моему, единственное общее между тремя графиками - наличие четырёх пиков в видимой области.